Саламандры

[Inis-Avalon]

Более менее отредактировала Саламандр, так что прошу любить и жаловать:

Название: За гранью отражения
Автор: Amrahelle aka Helga
Фэндом: Devil May Cry/Resident Evil
Категории: слеш
Жанр: drama, romance
Персонажи: Данте, Верджил, Альберт Вескер.
Рейтинг: PG-13
Саммари: после приснопамятных событий ДМС Данте встречает Верджила при очень необычных обстоятельствах.
Предупреждения: местами ангст.

Данте сидел на мокром полу, залитом водой и виски, и меланхолично перекатывал с места на место пустую бутылку. В углу комнаты стоял полупустой ящик со спиртным, половина бутылок из которого стояла неровным рядом около стены. За новой бутылкой ползти Данте не спешил, хотя и знал, что чем дольше он ждет, тем меньше шансов у него сегодня напиться -- его организм перерабатывал алкоголь с фантастической скоростью. А напиться Данте очень хотел. До беспамятства, до потери сознания. Чтобы не помнить ровным счетом ничего – ни кто он такой, ни что он здесь делает. Однажды в молодости он смог допиться до такого состояния. Почти. Он до сих пор верил, что если бы в третьем ящике виски было на одну бутылку больше, то он бы отключился. Разубедить в этом Данте было некому.
Кроме унитаза и ванны с облезшей эмалью в ванной комнате, облицованной бледно-голубым кафелем, висело большое зеркало старинной раме. Данте уже не помнил, было ли уже оно здесь, когда он купил это здание, или же он принес его потом. Впрочем, последнее было менее вероятным. Сейчас Данте мутным взглядом уставился на свое отражение, вспоминая недавние события. В той спальне во дворце Мундуса было очень похожее зеркало. Именно из него первый раз появился синий рыцарь, в котором тогда Данте не признал своего брата. Не признал он изменившегося Верджила и во второй раз. А если быть честным, то во второй раз он просто не захотел признать его в этом синем рогатом монстре. Но когда перед третьим боем Верджил перешел в свою человеческую форму, стало уже поздно. Вернее, поздно стало еще десять лет назад, когда Данте отпустил его, не отправился за ним обратно в Преисподнюю, и сейчас Данте понимал это как никогда.
Данте до сих пор не верил, что Верджил ушел. Взял и растворился в воздухе, оставив после себя только вторую половинку амулета. Данте точно знал, что он не нанес ему ни одного серьезного ранения, и потому он просто не мог понять, что случилось. Верджил снова от него ушел, на этот раз, похоже, навсегда. Данте снова потерял своего брата, единственное существо во всем мире, рядом с которым он хотел бы остаться. Но злодейка судьба распорядилась иначе, и поэтому Данте сейчас сидел на полу и гипнотизировал пьяным взглядом свое отражение в зеркале, надеясь на то, что оно пошевелится, и из зеркала появится Верджил, а сам Верджил… одному Мундусу известно, был ли Верджил сейчас где-либо вообще.
Если бы только что-то можно было изменить… Если бы он не полез сразу драться, а попытался бы поговорить с Верджилом… Если бы он раньше узнал его… Слишком много «если». И тем не менее, Данте, с болезненным упорством растравляя свежую рану, пытался представить себе ситуацию, когда все сложилось бы по-иному. Потому что тогда Верджил был бы жив, потому что тогда он мог бы придти к нему и… Данте с силой ударил кулаком по кафельному полу, разбив несколько плиток. Никакие его рассуждения и предположения ничего не меняли. Он снова остался один.
Потянувшись за следующей бутылкой, Данте внезапно замер. То ли это было игрой его воображения, то ли его отравленный парами алкоголя мозг уже не совсем верно воспринимал действительность, но ему показалось, что его отражение в зеркале перестало двигаться вместе с ним. Понимая, что скорее всего это ему показалось, Данте все-таки перебрался ближе к зеркалу и коснулся пальцами холодного стекла. Его отражение проделало то же самое. Данте горько усмехнулся, глядя в глаза своему двойнику из зазеркалья. Кого он обманывает? Там все равно никого нет… И в этот момент по зеркалу пробежала рябь, и Данте, опиравшийся на стекло, рухнул на другую сторону, больно ударившись о нижний край рамы.
Сначала Данте показалось, что ничего не произошло. Однако он вскоре понял, что ошибся. Ванная комната выглядела теперь немного по-другому. Пол был сухим, и никаких бутылок здесь больше не было. К тому же, Данте никак не оставляло чувство, что что-то здесь было неправильно, не так, как раньше. Еще через минуту Данте наконец понял, что именно ему показалось неправильным. Право и лево как будто поменялись местами. Ванна и раковина по-прежнему располагались слева от него… только сам Данте теперь сидел лицом к двери. Медленно повернувшись к стене за своей спиной, он увидел, что там по-прежнему висит зеркало. Но отражение Данте оно больше не показывало. Зато оно показывало недостающие в этой комнате лужи на полу и ящик виски. Алкоголь выветрился у Данте из головы в считанные секунды. Он оказался в каком-то непонятном месте, которое было похоже на его ванную комнату, однако его ванной комнатой все-таки не было. И попал он сюда через зеркало…
Полудемон поднялся на ноги и потрогал поверхность зеркала. Пальцы с неприятным скрипом проехались по стеклу, но больше ничего не происходило. Догадавшись, что таким образом ему домой не вернуться, Данте решил для начала осмотреться.
Выйдя из ванной комнаты, он оказался в коридоре, который снова был очень похож на коридор у Данте дома, однако какие-то детали все же претерпели некоторые изменения. Например, на окне в конце коридора были занавески, а ковровая дорожка на полу не выглядела такой же старой и затасканной, какой она выглядела в реальности.
Первой комнатой, куда заглянул Данте, оказалась спальня. Здесь тоже было немного уютнее и опрятнее, чем в его настоящей спальне, даже кровать была аккуратно застелена, а около прикроватной тумбочки не валялось ни скомканных носков, ни пластиковых упаковок от лекарств. Побродив по комнате, Данте подошел к окну. Нельзя сказать, что после всего произошедшего он сильно удивился, но некоторый диссонанс вид из окна у него вызвал. Вместо захламленного заднего двора, из окна были видны скалистые холмы и серо-синее море, отражавшее лазурное небо. Неопределенно хмыкнув по этому поводу, полудемон вышел обратно в коридор.
Лестница на первый этаж была точно такая же, как и дома, большая гостиная внизу, совмещенная с офисом, тоже не слишком сильно отличалась от оригинала. Данте уже сделал несколько шагов по направлению у входной двери, как та сама бесшумно распахнулась, и на пороге появилась высокая фигура.
-- Здравствуй, Данте, -- произнес пришелец до боли знакомым голосом и улыбнулся. – Я так давно тебя ждал...

Они сидели на обдуваемой приятным легким ветерком скалистой возвышенности и никак не могли наговориться. Слишком много произошло за эти десять лет, что они не виделись, слишком много Данте хотел рассказать брату, а еще больше задать вопросов. Ему иногда начинало казаться, что все это ему снится, но теплый бок сидящего рядом Верджила был настолько реальным, что Данте отбросил все сомнения на это тему еще пару часов назад. Все его существо вопило от радости от встречи с братом. Наконец-то тот был снова вместе с ним, никуда не убегал и не рвался с ним драться, а что-то тихо говорил мягким голосом, от которого хотелось выгнуть спину и замурчать.
-- … когда ты меня победил на острове, ты убил ту часть, которая была Нело Анджело, и я снова стал собой.
-- Все так просто?
-- Конечно, -- Верджил рассеянно улыбнулся и устремил свой взор к горизонту, на котором не было видно ни облачка. – А потом я оказался здесь.
-- Почему именно здесь?
-- Не знаю. Наверное, потому что тебе захотелось оказаться здесь. Тебе ведь здесь нравится?
Да, Данте здесь очень нравилось. Островок был не очень большим, зато изобиловал песчаными пляжами и уютными бухточками. Кое-где встречались невысокие деревья, которые Данте окрестил про себя пальмами, так как понятия не имел, как они назывались на самом деле. Дом, который возвышался сейчас прямо за ними, выглядел здесь довольно странно – он полностью копировал офис Данте. Красная неоновая вывеска «Devil May Cry» смотрелась довольно одиозно над дверью одиноко стоящего на скалистом холме здания. И все-таки Данте здесь нравилось.
-- Конечно, нравится, -- Данте с довольным видом потянулся. – Я так рад, что ты вернулся…
-- Я тоже, -- Верджил улыбнулся в ответ и погладил брата по щеке.
Данте неожиданно хихикнул. Он вдруг понял, что чувствует себя до невозможности глупо. Как в шестнадцать лет, когда он признавался в любви Бэкки Сьюард. Данте тогда очень боялся, что девушка не ответит ему взаимностью, и отчаянно храбрился. Впрочем, его опасения были не напрасными, Бэкки его отвергла, а Данте еще неделю ходил как в воду опущенный. А сейчас… сейчас он просто был счастлив, и ему отчаянно захотелось сделать что-нибудь неправильное и безрассудное. Правда, пока он ограничился тем, что сгреб Верджила в охапку и завалил его на себя, а потом поцеловал. Тот особо не протестовал, а только тихо рассмеялся.

Вообще, их остров был немного странным. Данте иногда приходила в голову мысль, что здешняя реальность пытается копировать его полузабытые воспоминания. Взять хотя бы этот пляж или полотенца в ванной. Очертания берега, да и «пальмы» на дюнах повторяли пляж, на котором они много лет назад играли с Верджилом, когда мама возила их летом на море, а полотенца были такими же, как в отеле, в котором они тогда останавливались. Даже вышитое на полотенцах название этого отеля было точно таким же – «Санта Эсмеральда». В остальном же дом копировал офис Данте, хотя какие-то вещи в нем, как и полотенца, попали сюда из далеких воспоминаний. Как, например, его любимая кружка, которую его напарница нечаянно разбила лет пять тому назад. Но Данте был готов терпеть эти маленькие странности ради того, что быть здесь, вместе с братом.
День за днем проходил в ленивой истоме и ощущении всепоглощающего счастья, которое, как казалось Данте, буквально окутывало его с ног до головы. Сейчас он бы не променял это странное уединение на необитаемом островке где-то на краю мира ни на какие блага.
Они с братом гуляли, болтали о всякой ерунде, купались в теплом море, а по вечерам сидели на кухне и пили крепкий черный чай, заедая его кусочками сахара – совсем как в детстве, когда мама прятала от близнецов конфеты, и из сладкого на кухне оставался только сахар. С едой у них особых проблем не было – в подвале обнаружился приличный запас разнообразных консервов, которого было вполне достаточно, чтобы прожить здесь год или два.
За все это время Данте ни разу не подходил к зеркалу, через которое он сюда попал, а когда ему необходимо было вымыть руки или принять душ, он старался не смотреть в его сторону. Несмотря на это, несколько раз он не смог сдержать любопытства и пытался разглядеть свое отражение, однако того по-прежнему в зеркале не было. А однажды вечером ему показалось, что он видел в зеркале Леди, которая зашла в ванную, видимо, не найдя его внизу. Данте не знал, могла ли видеть его напарница сквозь зеркало и видела ли она в нем свое отражение, но на всякий случай поспешил выйти из ванной комнаты. Он не хотел, чтобы она что-либо заподозрила. Данте не был уверен, что она могла что-либо предпринять по этому поводу, но на всякий случай хотел себя обезопасить.
Порой Данте все-таки задавался вопросом о том, где он оказался. Был ли этот остров просто клочком суши, затерявшимся посреди океана, или же он был частью какой-то другой реальности – проверить это Данте никак не мог, да и не очень-то и хотел. Впрочем, он склонялся к последней гипотезе, так как сложно было представить, что где-то, пусть даже на самом краю света, на крошечном островке кто-то построит здание, как две капли воды похожее на его офис, да еще и повесит точно такую же вывеску. Но Данте не хотел создавать себе лишние сложности, связанные с решением задачки, представляющей для него сейчас чисто академический интерес, и потому ограничивался решением более насущных проблем. Например, что им с Верджилом сегодня кушать на ужин – шпроты или печень трески. Гарниром к консервам неизменно служили макароны, мешок которых также обнаружился в подвале.
-- Верджил, мы же вчера ели печень трески, -- Данте встал в дверном проеме и потянулся.
-- Печень трески полезнее, -- назидательно ответил ему брат, и Данте хихикнул. Верджил всегда оставался Верджилом. И иногда с ним легче было согласиться, чем отстаивать свою точку зрения. Или самому сходить за банкой шпротов.

Данте в настоящем положении дел нравилось практически все, за исключением, быть может, не слишком разнообразной диеты. И в первую очередь ему нравилось то, что кроме них с Верджилом на острове больше никого не было. Однако в один прекрасный день их уединение было нарушено появлением третьего действующего лица.

Альберту Вескеру очень не хотелось отправляться в эту поездку. Но Уильям ему вполне однозначно заявил, что если к концу недели он не получит образцы, то весь проект будет заморожен на неопределенный срок. И все было бы не так страшно, если бы образцами, столь необходимым Уильяму для продолжения работы над вирусом, не были краснопянистые саламандры, являющиеся эндемиками крохотного островка в сотне миль от Западного побережья. А так как отправить за саламандрами больше было некого, пришлось ехать самому Альберту. Биркин настаивал на строжайшей секретности.
Нос катера уткнулся в песчаный берег, и Вескер спрыгнул в воду, прихватив свой рюкзак. Попросив Джека вернуться за ним через пару дней, он вышел на берег. Саламандровый остров, как назвал его Вескер, поленившись запоминать непроизносимое индейское название, встретил его не очень приветливо. Серые скалы, громоздившиеся на берегу, оставляли впечатление безмолвных стражей, призванных охранять остров от непрошенных гостей. На мгновение у Альберта мелькнула неприятная мысль о том, что он-то и является здесь непрошенным гостем. Поправив на носу очки, переставшие, правда, быть насущной необходимостью из-за облачной погоды, он двинулся вглубь острова по расщелине между скалами. Тропинка немого попетляла и вывела его в небольшую долину, на другом конце которой виднелся холм. Подумав, Альберт двинулся к холму.
Холм оказался не таким уж и высоким, как сначала показалось Альберту, но вид с него открывался неплохой. Однако увиденное не слишком его обрадовало. Остров оказался куда как более пустынным, чем можно было предположить, исходя из имеющихся у него сведений. Деревья росли небольшими группками, давая скудную тень, никаких водных источников на обозримом пространстве не наблюдалось. Зато на возвышенности к северу от его наблюдательного пункта наблюдалось какая-то темная постройка. Решив, что неплохо было бы выяснить, что это такое, Альберт направился в ту сторону.
Насколько Вескер знал, остров был необитаемым. Однако обнаружив следы костра, он засомневался в том, а было ли так на самом деле. Вполне возможно, что на островке жил какой-нибудь отшельник-любитель дикой природы. Или беглый преступник, скрывающийся от закона. Тогда представлялось вполне вероятным, что обитатель этого островка мог облюбовать для жилья ту самую постройку, которую заметил с холма Альберт. Вескер задумался было на тему того, хочет ли он встречаться с ним, но потом решил, что вряд ли здешний житель может представлять для него опасность, к тому же, Альберт мог получить какие-нибудь интересные сведения. Например, где тут можно найти пресную воду.
Обитатель острова превзошел все ожидания Альберта. Им оказался мужчина лет тридцати с серебристо-белыми волосами. Одет он был в поношенные замшевые штаны, когда-то радовавшие своего хозяина приятным темно-бордовым цветом, а теперь ставшие совершенно непонятного коричневого оттенка. Черная водолазка тоже была не первой молодости, судя по обтрепавшимся рукавам и вороту. Но самым примечательным был вовсе не цвет волос незнакомца или его потрепанная одежда, а его поведение. Мужчина сидел на пригорке, повернувшись к морю, и разговаривал сам с собой. Понаблюдав за ним некоторое время, Вескер понял, что разговаривает он не сам с собой, а с каким-то невидимым собеседником, которого называл «Верджил». Понаблюдав за ним еще пару минут, Альберт решил обнаружить себя.
-- Добрый день, -- Вескер вышел из своего укрытия в кустах и подошел поближе к беловолосому. Тот обернулся к нему и нахмурился.
--Добрый день, -- ответил он так, будто сомневался не только в том, что день добрый, но и в том, что сейчас вообще день.
-- Меня зовут Альберт Вескер, я биолог. Изучаю краснопятнистых саламандр, -- счел уместным представиться Вескер. Что интересно, ни слова неправды он сейчас не сказал.
-- Данте. А это мой брат, Верджил, -- кивнул тот на пустое место рядом с собой.

Данте почувствовал присутствие на острове кого-то еще задолго до того, как пришелец объявился. Это мог быть и какой-нибудь излишне любопытный турист, однако Данте все равно терзало какое-то смутное беспокойство. Рассудив, что рано или поздно незнакомец появится сам, Данте устроился на уже ставшем любимым пригорке, откуда открывался замечательный вид на море, и принялся ждать. Через какое-то время к нему присоединился Верджил. Данте отметил, что уже не в первый раз не замечает, как приходит брат.
-- Здесь появился кто-то еще, -- Данте с задумчивым видом чертил каблуком сапога какие-то замысловатые фигуры на песке.
-- Тебя это беспокоит?
-- Немного.
-- Тогда просто не думай об этом, -- улыбнулся Верджил, положив подбородок ему на плечо. – Какое нам до него дело?
-- Например, такое, что он сейчас прячется в кустах слева от нас. Или что он не человек. Неужели сам не чувствуешь?
-- Почему же, чувствую. Только я не вижу причин для беспокойства. Нам нужно всего лишь заставить его поскорее отсюда убраться, не так ли?
-- Угу…
В этот момент их незваный гость наконец-то соизволил выбраться из кустов.
-- Добрый день, -- Данте обернулся на его голос и изучающе посмотрел на него. Незнакомец с первого взгляда ему не понравился. Слишком аккуратно зачесанные назад волосы, темные очки, одежда как у какого-нибудь спецагента… Нет, на безобидного туриста он никак не походил.
-- Добрый день, -- хмуро ответил Данте и покосился на брата. Тот наморщил нос и пожал плечами. Незнакомец представился и назвался биологом, на что Данте про себя хмыкнул. Конечно, он до этого не встречал других биологов, кроме учителя биологии в школе, но на биолога Вескер был похож еще меньше, чем на туриста. А еще Данте совсем не понравилось, как он посмотрел на Верджила, а потом снова на Данте. Несмотря на темные очки, Данте вполне мог разглядеть немного удивленное выражение его лица, как будто говорившее Данте, что он сказал невозможную чушь. Впрочем, через секунду Данте понял, в чем дело. Когда он обернулся к брату, то увидел, что тот куда-то успел уйти, хотя Данте не представлял, как ему удалось это проделать за такое короткое время.
-- Он, наверное, отошел, -- только и нашелся ответить Данте. Оправдываться за выходку брата он не собирался. Вескер кивнул, немного помолчал, что-то обдумывая, а потом все-таки спросил:
-- Где здесь на острове есть пресная вода?
-- Водопровод, -- буркнул Данте, кивнув на дом. – А на другом конце острова есть болото.
Вескер снова кивнул, и, коротко поблагодарив его, поспешил удалиться, к несказанному облегчению Данте. Настоящий он биолог или нет, но Данте он категорически не нравился.

***
До болота, упомянутого Данте, Альберт добрался ближе к вечеру. По дороге он не встретил ни одного ручья, что навело его на определенные размышления. Сначала он решил, что насчет водопровода Данте пошутил, однако сейчас он уже не был так уверен. Он обошел дом кругом, перед тем как отправиться на поиски болота, но не обнаружил ни одного колодца, чем был весьма раздосадован, так как рассчитывал пополнить запасы воды, но снова возвращаться к Данте и спрашивать его о воде ему не захотелось. Откуда сам Данте брал воду, оставалось загадкой.
Остановившись на небольшом взгорке, откуда начинался спуск к болоту, Альберт огляделся. Болото напоминало скорее лужу, чем полноценное болото. Оно было довольно мелким, с грязной водой и глинистыми берегами, поросшими мхом. Саламандр видно нигде не было, хотя логично было предположить, что кроме этого болотца им жить больше негде – соленую воду саламандры не любят. Альберт устроился на относительно сухой кочке и стал наблюдать за водой. Насколько он помнил, саламандры выходят на охоту в сумерках, во всяком случае, так говорилось в статье о саламандрах, которую он успел прочитать перед командировкой. Еще там говорилось о том, что днем саламандры прячутся во мхе, недостатка в котором здесь не было. Так что Вескер надеялся, что после захода солнца ему удастся поймать несколько земноводных. Пока еще было время, Альберт распаковал террариум для саламандр и набрал в него немного воды из болота. Потом, немного поразмыслив, положил туда несколько кусочков мха, тут же впитавших в себя воду.
Когда он покончил с приготовлениями, солнце уже почти закатилось за горизонт. После того, как отгорел закат и на остров опустились серые сумерки, Вескер снял очки, спрятал их в карман и приготовился высматривать залог своего скорейшего возвращения к цивилизации. Первая саламандра не заставила себя долго ждать, появившись на кочке, соседней с той, которую занимал Альберт. Как только он метнулся к ней, саламандра попыталась скрыться среди мха, но бедное земноводное явно не рассчитывало, что Вескер способен двигаться с такой скоростью, и беспомощно задергалось, когда тот его схватил, только каким-то чудом не раздавив. Отправив первую жертву биркинских научных изысканий в террариум, Вескер стал ждать появления следующей саламандры. На этот раз он чуть не обманулся, приняв за саламандру небольшую змейку, потревожившую траву, но вовремя понял свою ошибку и пожалел, что не взял с собой сачка.
Еще полчаса томительного ожидания, и вторая красно-черная пленница сидит в террариуме. Добираясь до третьей амфибии, Вескер все-таки промочил ноги и после этого решил, что на сегодня охоту стоит завершить. Однако уже собравшись уходить, Вескер заметил четвертую саламандру почти у самой воды. Упускать такой случай было бы не разумно. Чуть было не свалившись в воду, Альберт все-таки добыл четвертую саламандру, после чего со спокойной совестью двинулся в обратный путь. Идея ночевать рядом с болотом показалась ему крайне непривлекательной. .
На ходу сжевав извлеченный из рюкзака сэндвич, Вескер отхлебнул воды из фляжки и прикинул, что если он будет экономить, то воды ему хватит еще на день, чего ему вполне достаточно, так как задерживаться на этом странном острове дольше необходимого он не собирался. Но сейчас ему необходимо было отыскать место для ночлега, развести костер и высушить ботинки.
За то время, что он ловил саламандр, почти полностью стемнело. Вескер долгое время никак не мог найти подходящее место для стоянки, но потом ему повезло – он наткнулся на сухое поваленное дерево, с которого можно было наломать веток для костра, а неподалеку от него обнаружился пригорок, за которым можно было спрятаться от холодного ночного ветра.
Уже сидя около весело потрескивающего костра, сняв промокшие ботинки и протянув ноги к огню, Альберт совершенно неожиданно снова вспомнил странного седоволосого типа, с которым он встретился сегодня днем. Если не брать в расчет того, что он разговаривал с невидимым собеседником, то Данте не выглядел душевнобольным. Сердитым и каким-то колючим – да, но не психом. А еще Альберт отметил, что Данте странно пахнет. Его острое тиранье обоняние позволяло различать множество разных запахов, но такого запаха, как у Данте, он еще ни разу не встречал. С одной стороны, Данте пах как обычный человек, немного пах кожей и оружейной смазкой, но с другой стороны к этим запахам примешивалось еще что-то нечеловеческое, звериное. Интересно было бы выяснить, кто такой Данте на самом деле. Хотя, скорее всего, этого узнать ему никогда не придется.
Но когда поднялся ветер и полил дождь, заливший костер, Вескер понял, что он, возможно, был не прав. И с Данте ему придется познакомиться несколько ближе, чем он полагал.

***
Ближе к ночи погода начала стремительно портиться. Подул такой сильный ветер, что Данте пришлось закрыть окна в спальне и на кухне. Ради уюта он даже включил свет, хотя прекрасно видел в полумраке. Еще через какое-то время Данте услышал, как барабанят по крыше крупные капли дождя.
-- Странно, что погода так быстро испортилась, -- Данте отошел от окна и задернул занавески. – Днем на небе не было ни облачка.
Верджил, устроившийся с книгой на диване, выдал что-то умное про циклоны и антициклоны, но Данте не сделал даже попытки вникнуть. Вместо этого он забрался на диван рядом с братом и отобрал у того книгу.
-- Ты ее уже третий день читаешь, открывая ровно посередине.
-- Она скучная.
Данте захлопнул книгу и взглянул на название.
-- «Справочник по элементарной математике»… Необычайно познавательная вещь, -- он пихнул книгу на журнальный столик и полез обниматься к брату. – Зачем вообще такое читать?
-- Чтобы сохранять трезвость ума и ясность мысли…
Данте хихикнул, неожиданно вспомнив очень похожий эпизод из своей юности. Верджил тогда тоже сидел вот так на диване и читал что-то заумное. Данте тогда было очень скучно, и он всячески пытался отвлечь брата от неинтересной с его точки зрения книги, болтая без умолку. И когда Верджилу это совсем надоело, то он отложил книгу, ухватил Данте за шиворот и, притянув его к себе, поцеловал, решив, что это наиболее действенный способ заставить его замолчать. Это был их первый поцелуй.
На этот раз Данте поцеловал брата сам.
Ограничиваться одним поцелуем Данте не собирался, однако в этот момент во входную дверь постучали. Данте недовольно фыркнул, но сполз с дивана и пошел открывать. Полудемон почти не удивился, когда обнаружил за дверью насквозь промокшего Вескера.


***
К большому разочарованию Вескера погода на следующее утро нисколько не улучшилась. Более того, начался настоящий шторм, исключавший малейшую возможность убраться с острова. Перспектива остаться здесь на неопределенный срок безмерно раздражала Альберта. Вдобавок ко всему, ему в этом доме было очень неуютно, несмотря на то, что на улице лил, не переставая, проливной дождь, а здесь было сухо и тепло.
Дом в какой-то степени даже пугал Альберта, хотя тот старательно убеждал себя в том, что у него всего-навсего разыгрались нервы. Во многом это объяснялось тем, что здесь происходило слишком много вещей, которых Вескер в принципе не понимал. Например, ему постоянно казалось, что за ним кто-то наблюдает, хотя он точно знал, что Данте сейчас спит в комнате у себя наверху. Следующей необъяснимой вещью оказалась банка с кофе, которую Альберт обнаружил в шкафчике на кухне когда наведался туда в поисках чего-нибудь съестного. Все было бы еще ничего, если бы в точно такой же банке для реактивов с притертой крышкой Вескер не хранил когда-то кофе у себя в лаборатории. Откуда здесь могла взяться такая банка и почему Данте пришло в голову насыпать в нее кофейные зерна, он не представлял. Так же как и то, почему плед, который выдал ему Данте перед тем, как отправиться спать, рисунком напоминал тот плед, в который он кутался в далеком детстве, когда сидел с книгой у окна. Сами по себе эти совпадения ничего не значили, однако Вескер чувствовал, что скоро странности и совпадения превысят критическую массу, и он предпочтет поскорее отсюда исчезнуть, пусть даже из-за этого ему придется мокнуть под дождем.
Целый день Вескер и Данте старательно избегали друг друга, что обоих вполне устраивало. Данте почти все время сидел в своей комнате, только пару раз спустившись в погреб за консервами. Альберт от нечего делать перебрал все свое снаряжение и содержимое карманов, однако этого занятия ему надолго не хватило. От скуки и нежелания сидеть сложа руки в гнетущей тишине, царившей в доме, он даже вышел на крыльцо, но пронизывающий ветер и холодный дождь быстро загнали его обратно. Изредка он слышал, как Данте снова разговаривает со своим воображаемым братом, причем ближе к вечеру ему стало казаться, что он слышит не один голос, а два. После этого открытия Вескер окончательно уверился в том, что он тут скоро совсем сойдет с ума, и потому был почти счастлив, когда хмурый Данте позвал его на кухню пить чай.
-- Верджил заперся у себя в комнате и не хочет меня видеть, -- недосказанное «из-за тебя» повисло в воздухе, но Вескер просто не знал, что ему ответить. Данте разлил чай по чашкам и сел за стол. Несколько минут они просидели почти в гробовом молчании, затем Альберт, больше для того, чтобы хоть как-то нарушить повисшую в комнате тишину, чем из любопытства, спросил:
-- Ты тут давно?
-- Недели две, наверное, -- Данте положил в свою чашку ложки три сахара и стал размешивать его, стуча ложечкой по стенкам.
-- А как ты сюда попал? – Вескеру не верилось, что кому-то по собственной воле захочется поселиться в такой дыре.
-- Просто попал, -- его тон явно давал понять, что он не горит желанием отвечать на вопросы. Вескер пожал плечами и стал пить свой чай.

Заговорить с ним Данте соизволил только поздно вечером, когда заявил, что будет спать вместе с ним на диване, так как больше спать ему негде.
-- А мы поместимся на нем вдвоем? – скептически поинтересовался Альберт, глядя на Данте, державшего в руках охапку постельных принадлежностей. Тот положил свою ношу на кресло и уверенно сказал:
-- Он должен раскладываться.
После нескольких минут замысловатых манипуляций с диваном Данте действительно смог соорудить из него спальное место, немногим меньшее двуспальной кровати.
Уже лежа под одеялом, Вескер успел себе несколько раз дать зарок утром же уйти отсюда. Не то, чтобы Данте ему сильно мешал, но нервировал он его неимоверно. Сложно заснуть, когда все пять чувств и резкое обострившееся шестое в один голос вопят, что рядом с тобой находится нелюдь, около которого спать нельзя. Но, несмотря на это, Данте выглядел очень мирно, он спал, свернувшись клубком и по-детски подложив руку под щеку, чего Альберт никак не мог ожидать от взрослого мужчины. Наконец, усилием воли заставив себя отвлечься от Данте, Вескер стал вспоминать все незаменимые аминокислоты с химическими формулами и названиями по различным номенклатурам. На тирозине он заснул.

Утро началось для Данте с весьма неожиданного открытия: он спал, уткнувшись носом Вескеру в плечо и обнимая его за талию. К счастью, Альберт еще спал и, по всей видимости, не заметил его поползновений. Стараясь его не потревожить, Данте осторожно отполз от него и слез с дивана, ругаясь про себя последними словами. Это ж надо было так опростоволоситься. Данте предпочел не думать о том, что бы было, если бы Вескер проснулся первым. Ему и с Верджилом проблем хватает.
Данте поднялся в ванную, умылся холодной водой и отправился на кухню заваривать себе чай, где его уже ждал угрюмый Верджил. Признаться, Данте не был особо удивлен реакцией брата на то, что он разрешил Вескеру переждать у них непогоду, однако то, как надолго Верджил обиделся на него, неприятно его удивило. И чем это было вызвано, он тоже не понимал.
-- Привет… Ты наконец-то вышел, -- Данте сел рядом с братом и налил себе чаю. Верджил буркнул что-то не очень любезное и собрался уходить.
-- Верджил, стой, -- Данте поймал его за локоть и усадил на место. – Я не понимаю, почему ты так сердишься. Подумаешь, я позволил ему остаться. Это ведь ненадолго. Шторм утихнет, и он уйдет отсюда.
-- Мне он не нравится.
-- Верджил, ты его что, боишься? – Данте даже сам удивился своему предположению. В то, что брат в принципе может чего-то бояться, верилось с трудом.
-- С чего ты взял?
-- А почему ты тогда прячешься в спальне?
-- Я не прячусь, -- фыркнул Верджил и хмуро не него посмотрел.
Данте вздохнул и отправился в подвал за тушенкой. Когда он вернулся обратно на кухню, Верджила там уже не было.

Несмотря на все данные себе обещания, Вескер не ушел из странного дома и на следующий вечер. В конце концов, в его положении не было ничего такого, с чем бы он не мог смириться. На все маленькие странности, которыми не переставал радовать его дом, Альберт уже привычно закрывал глаза, относя их к чему-то необъяснимому, на котором, впрочем, не стоило заострять внимание. Он даже стоически вынес появление в ванной своей зубной щетки и пушистых тапочек, которые в далекие времена его юности подарила ему двоюродная тетушка, утверждая, что они обладают замечательными ортопедическими качествами. За подарок Альберт ее поблагодарил, однако тапочки предпочел задвинуть подальше под кровать.
К концу третьего дня пребывания с Данте под одной крыше Вескер пришел к выводу, что тот совершенно нормален за исключением того, что он считал, что кроме него в доме живет его брат Верджил. И этот воображаемый брат не давал Вескеру покоя уже несколько часов. Потому что если раньше он слышал только голос самого Данте, когда тот разговаривал с Верджилом, то теперь ему все чаще казалось, что он слышит и второй голос, который Данте явно не принадлежал. А совсем недавно он заметил на лестнице какую-то странную тень, которая незамедлительно исчезла, стоило ему подойти поближе. После этого случая ему закралась в голову мысль, что Верджил был вовсе не плодом воображения Данте, а чем-то вроде призрака. Но проблема была в том, что Вескер никогда не верил во всю эту паранормальную чушь и потому, поймав себя на такой мысли, немедленно усомнился в своем рассудке. Единственным более-менее разумным объяснением, которое Вескер смог придумать для всего этого, было то, что Верджил мог быть, например, невидимкой. Когда-то он даже слышал о каких-то научных проектах Амбреллы на эту тему, но, кажется, ни один из них не увенчался успехом. Но ведь, может быть, кому-то это все-таки удалось?
Альберт с тоской посмотрел в окно, за которым по-прежнему бушевала непогода. Нет, выбраться ему отсюда сегодня точно не светит. В то же время он был совершенно уверен в том, что если он пробудет здесь еще хоть немного, то окончательно сойдет с ума.
Чтобы хоть как-то успокоить нервы и чем-то себя занять, Вескер приготовил себе приторно сладкий чай, улегся на диван и стал придумывать способ, с помощью которого можно было бы узнать, что же такое представляет из себя Верджил. Вариант с обливанием краской или чем-то еще заведомо отпадал – Вескеру потом бы пришлось объяснять свое поведение, а кто знает, как отреагирует Данте на то, что Альберт обольет чем-нибудь его брата? Можно было бы попытаться соорудить какую-нибудь ловушку из подручных средств, но в нее мог попасться Данте, что совершенно в планы Вескера не входило. Наконец, через полчаса раздумий, Альберт все-таки составил план, который по всем пунктам его устраивал. И если у него ничего не получится, всегда можно будет сослаться на собственную неловкость. Осталось только дождаться благоприятного момента.
Допив свой чай и вымыв кружку, Вескер спустился в подвал. Выбрав увесистую консервную банку с тушенкой, он поднялся на второй этаж и спрятался в небольшой каморке около кухни, где хранились швабры, ведра и множество какого-то пыльного барахла. Едва не расчихавшись от пыли, Альберт понадеялся, что долго ему здесь сидеть не придется. Того, что сюда заглянет Данте, он не боялся. Судя по состоянию дома, хозяин не утруждал себя регулярной уборкой. Помешанного на чистоте Вескера это сильно коробило, но сейчас это было ему на руку.
К счастью, долго ждать Альберту действительно не пришлось. Минут через десять в коридоре послышались шаги, скрипнула дверь, а еще через пару мгновений Вескер услышал голос Данте. Тот снова разговаривал с Верджилом.
Осторожно выскользнув из своего убежища, Вескер заглянул на кухню. Данте стоял к нему лицом, однако Альберта, похоже, не замечал. Присмотревшись внимательнее, Вескер заметил едва заметную тень между собой и Данте. Порадовавшись столь удачному стечению обстоятельств, Вескер кинул в него консервную банку, окликнув его лишь в последний момент:
-- Данте, лови!
Банка пролетела сквозь тень, и Данте с легкостью ее поймал, а тень немедленно исчезла как по мановению волшебной палочки.
-- Я подумал, что пора обедать, -- сообщил ему Вескер и зашел на кухню. Данте рассеянно кивнул и поставил тушенку на стол, глядя куда-то ему за спину. Когда неожиданно хлопнула дверь дантиной спальни, оба вздрогнули.
-- Подожди, я сейчас, -- Данте вышел в коридор, а Вескер плюхнулся на табурет и тяжело вздохнул. Ситуация стала нравиться ему еще меньше, чем прежде.

Данте открыл дверь в спальню и остановился на пороге. Верджил стоял у окна, скрестив рук на груди, и отрешенно созерцал проливной дождь за окном. Данте сейчас очень не хотел верить тому, что он только что видел, но его обостренное демонической кровью зрение с удручающей определенностью сообщило ему, что злополучная консервная банка пролетела сквозь Верджила. К тому же, сам факт того, что Вескер ее бросил, говорил в пользу того, что он Верджила просто не видел. Данте уже давно это начал подозревать, но теперь он получил этому доказательство.
-- И как это понимать? – Данте зашел в комнату и встал напротив того, кого он принимал за своего брата.
-- Что твой гость проявил крайнюю невоспитанность, швыряясь в меня тушенкой? – язвительно ответил вопросом на вопрос Верджил, не соизволив даже обернуться к нему. Данте с раздражением тряхнул челкой и развернул его к себе, ухватив за плечо.
-- Я все видел, Верджил. Эта чертова банка пролетела сквозь тебя. Ты призрак? Что ты вообще такое? – Данте ощутимо тряхнул его, сверкнув из-за челки побагровевшими глазами.
-- Я тот, кем ты меня хочешь видеть, Данте, -- спокойно ответил Верджил, глядя ему прямо в глаза.
-- Так значит, ты не мой брат, -- Данте скрипнул зубами и отшвырнул его к противоположной стене. – Убирайся отсюда, демон.
Данте сжал руки в кулаки, оцарапав себе ладони отросшими когтями. Он чувствовал, что еще немного, и он разорвет в клочья этого мерзавца, посмевшего притворяться его братом.
-- Демон? О нет, -- Верджил поднялся на ноги и усмехнулся такой знакомой усмешкой. – Я – это твои воспоминания о нем. Это место дало мне жизнь и, как видишь, я теперь существую отдельно от тебя.
-- Какая разница, ты не мой брат.
-- А вот тут ты ошибаешься, -- Верджил подошел к нему вплотную и провел кончиками пальцев по его щеке. – Я твой брат. Такой, каким бы ты хотел, чтобы он был. Нежный, заботливый. Или тебе так не хватает чудовища, которое жаждало тебя убить?
Верджил отступил назад, и Данте с ужасом заметил, как на его лице проступают темные узоры.
-- Такого меня тебе не хватает? – Верджил призвал свою катану и атаковал брата.
От первых нескольких ударов Данте увернулся, затем откатился за кровать и попытался призвать свои пистолеты. Те с трудом откликнулись на его призыв, и Данте едва не подставился под удар, пытаясь мысленно дотянуться до своего оружия. В небольшой комнате катаной Верджилу было драться очень неудобно, но Данте, похоже, это не давало никаких преимуществ. Он раз за разом стрелял в него, уворачиваясь от серебристого клинка Ямато бессчетное число раз, но тот не обращал никакого внимания на пули.
-- Ты не можешь меня победить, Данте! Ты слишком сильно веришь в то, что ты этого сделать не можешь, -- он почти прижал Данте к стене, и тот уже мысленно приготовился к тому, что снова получит клинок под ребра как в старые добрые времена, но Верджил только со скрежетом вогнал Ямато в стену всего в какой-то паре дюймов от дантиного бока. -- Зачем ты сопротивляешься? Разве ты не хотел, чтобы я вернулся? Разве ты не хотел, чтобы я стал таким, как прежде?
-- Хотел, -- Данте оттолкнул его от себя, злобно рыкнув. – Только ты мне с самого начала лгал, притворялся моим братом. Убирайся, тварь!

Вескер сидел, уставившись на стоящую на столе банку тушенки так, будто та содержала в себе ответы на все вопросы мироздания. Впрочем, если и не содержала, то кое-что она все-таки проясняла для Альберта. Получается, Верджил все-таки был призраком. В картину мира Вескера этот факт ни коим образом не вписывался, однако какого-либо разумного объяснения произошедшему Альберт найти не мог. Ему оставалось только принять как факт то, что Верджил все-таки существовал, и почему-то его видеть мог только Данте, а сам Вескер на его месте видел лишь едва заметную тень. От размышлений его оторвали голоса, доносящиеся из спальни. И на этот раз Вескер совершенно точно мог различить два голоса. Судя по интонациям, братья разругались не на шутку, но Вескер посчитал, что ему вмешиваться в их ссору не стоит. Однако когда послышался звон оружия, он поднялся со своего места и пошел выяснять, что там происходит.
К тому времени, как Вескер добрался до спальни Данте, в комнате все уже стихло.
-- Данте? – он осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В спальне царил настоящий хаос, будто здесь только что промчался смерч. Данте стоял, тяжело привалившись к стене, и сжимал в руке пистолет.
-- Он… ушел… -- севшим голосом успел сообщить он Вескеру перед тем, как сползти по стенке на пол.
Выругавшись про себя, Вескер подбежал к нему. Данте выглядел очень бледным, на плече и на боку у него виднелись свежие порезы. Вескер на всякий случай проверил у него пульс и, взвалив его на плечо, понес вниз.
Уложив Данте на диван, Альберт снова осмотрел его, отметив, что кожа у Данте была очень холодной. Интересное открытие ждало его, когда он решил обработать его раны. Вескер достал из своего рюкзака аптечку, нашел там упаковку с антисептическими салфетками, но когда он уже распечатал пакет и собирался протереть салфеткой порез у Данте на плече, то оказалось, что порез уже почти полностью затянулся.
-- Так значит, ты все-таки не совсем человек, -- произнес вслух Вескер и спрятал салфетки обратно в рюкзак. – Очень интересно.
Минут через пятнадцать раны Данте затянулись окончательно, однако в сознание он так и не пришел. А еще через какое-то время у Данте начался жар. Градусника у Вескера в аптечке не было, но ощупь у Данте была температура не меньше тридцати восьми. Жаропонижающее, которое с трудом скормил ему Альберт, эффекта никакого не оказало, и поэтому максимум, что он мог сделать – это положить Данте лоб холодное мокрое полотенце, которое приходилось менять каждые полчаса.
На ночь Вескер устроился спать в кресле, и наутро у него сильно болела шея. К его большому удивлению и радости, погода за ночь успела полностью поменяться, и теперь в окно светило яркое солнце, а дождя не было и в помине. Расценив это как знак свыше, Альберт вышел на крыльцо и, найдя в записной книжке своего мобильного телефона нужный номер, позвонил Джеку. Договорившись, что он приедет за ним через три часа, Вескер вернулся в дом.
У него оставалась всего одна нерешенная проблема – Данте. За ночь его состояние почти не изменилось, он так и не проснулся, а жар и не думал спадать. На все попытки Вескера привести его в чувства, Данте никак не реагировал, и единственной реакцией, которой он смог добиться, был тихий стон и слабая попытка от него отмахнуться, после чего больной окончательно впал в беспамятство.
Вескер совершенно не знал, что ему делать. С одной стороны, он Данте ничего не был должен, а все, что мог, он уже для него сделал. С другой стороны, Альберт прекрасно понимал, что оставить Данте здесь одного в таком состоянии – значить обречь его на верную гибель. В то же время, он не представлял, что ему делать с Данте, если он даже заберет его с собой. Отдать его Биркину для изучения? Образец-то попался довольно любопытный. И Уильям, наверное, даже сможет его вылечить. Чтобы потом насмерть замучить всевозможными экспериментами.
Вздохнув, Альберт посмотрел на спящего Данте. Этот странный беловолосый тип с самого начала заинтересовал его, а за время вынужденного сосуществования под одной крышей этот интерес перерос в нечто вроде симпатии. И хотя Вескер подозревал, что это было вызвано тем, что Данте был единственным живым существом в этом проклятом доме, бросать Данте одного ему не хотелось.
За несколько часов, остававшихся до прибытия катера, Вескер так и не решил, что е ему делать с Данте. Он взвесил все за и против, и по всему выходило, что Данте ему только прибавит головной боли. Ему нужно будет ухаживать за ним, и кто знает, как он отреагирует на то, что Вескер его увез с острова, ему нужно будет объясняться с Биркиным по поводу предстоящих отлучек – уход за больным явно требовал его присутствия. Более того, ему необходимо будет договариваться со специалистами из частных клиник, чтобы они осмотрели Данте и позаботиться о том, чтобы они держали язык за зубами на тот случай, если они обнаружат что-то интересное. Вескер неожиданно поймал себя на том, что почти полностью просчитал план действий, и усмехнулся.
За двадцать минут до назначенного срока Вескер шагал по каменистой тропинке к берегу. В одной руке он нес террариум с саламандрами, а другой рукой придерживал Данте, которого нес, перекинув через плечо.